Склеп

В ходе полевых сезонов 2014-2015 гг. на Шестаковском археологическом комплексе проводились работы на курганном могильнике Шестаково III. Раскопки широкими площадями позволили исследовать не только основную конструкцию памятника – склеп таштыкской культуры (ранний железный век), но и сопутствующий ему детский могильник, поминальник, а так же более древнюю стоянку (ранний бронзовый век).

Исследованный склеп – самый крупный среди аналогичных комплексов в северо-западном ареале таштыкской культуры. Площадь каменного сооружения над погребальной камерой – 92 кв. м., площадь погребальной камеры с входом – 40 кв. м. В склепе обнаружены кремированные останки не менее 60 человек, столько же керамических сосудов разной сохранности, бронзовые пряжки и нашивки, обломки деревянных изделий, большое количество фрагментов гипсовых масок. Среди последних присутствует крупный фрагмент лицевой части с раскраской. К разряду уникальных находок относится фрагмент металлической пластинки с гравировкой в виде птицы. Предварительная датировка таштыкского комплекса – V-VII вв. н.э.

Мариинская лесостепь – пространство между рр. Кией и Урюп (в пределах 55.30-56.15 северной широты) – северо-западная периферия археологических культур, «метрополией» которых являлась Минусинская котловина. Наиболее активно лесостепь осваивалась насельниками степей Среднего Енисея в раннем железном веке – в тагарское и, последующее, таштыкское время. Свидетельством тому являются многочисленные погребальные и поселенческие комплексы. На территории Мариинской лесостепи изучено 16  таштыкских слепов: 11 – Михайловка, 2 – Шестаково I, 4 – Шестаково II. Все эти комплексы вместе с Михайловским поселением  составляют кийскую группу таштыкских памятников. Они локализованы на коренных бортах р. Кии и расположены друг напротив друга – Михайловка на левом берегу, шестаковские комплексы на правом – на расстоянии около 5 км. Кроме исследованных, к таштыкскому времени был предварительно отнесен курганный могильник Шестаково III.

В течении двух полевых сезонов в 2014 и 2015 годах. в 4 км от д. Шестаково  (координаты: 55°52’14.76″N, 87°59’37.68″E) Мариинским отрядом Кузбасской археологической экспедиции Федерального исследовательского центра угля и углехимии Сибирского отделения Российской академии наук (The Federal Research Center of Coal and Coal Chemistry of Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences) проводились раскопки на памятнике Шестаково III. В работе принимали участие профессиональные археологи и учащие Чебулинского и Мариинского районов  Кемеровской области. Руководитель раскопок – к.и.н. П.В. Герман.

В раскопках участвовали: научные сотрудники лаборатории археологии ФИЦ УУХ СО РАН, магистранты факультета истории и международных отношений КемГУ, волонтеры из г. Кемерово; учащиеся средних школ г. Мариинска, п. Верх-Чебула и п. Чумай, а так же их руководители.

Работы проводились при финансовой и организационной поддержке ХК «Сибирский деловой союз», а также по договору с ГУК «Кемеровский областной краеведческий музей». Коллекция артефактов, полученная в ходе полевых изысканий 2014 и 2015 гг., сдана в ГУК «Кемеровский областной краеведческий музей» (г. Кемерово).

1. Краткое описание конструкции склепа и погребального инвентаря

Объект Шестаково III был открыт и описан А.М. Кулемзиным в 1975 г. как могильник из четырех курганов, относящийся к таштыкской культуре. В ходе полевых исследований в 2014 и 2015 гг. в площадь раскопа (777 кв. м) были включены 3 из указанных на топоплане первооткрывателя кургана (№№ 1-3). Единственный склеп располагался под насыпями курганов 1 и 2. Курган 3 являлся всхолмлением образованным за счет осыпания высокого коренного борта р. Кии. Вероятно, таким же образованием является курган 4, в полу которого была впущена разведочная траншея, показавшая, что «насыпь» на глубину до 1 м состоит из желто-серой супеси и суглинка. Таким образом, памятник включал в себя один курган.

По своей конструкции склеп относится к разряду сложных, но по площади сопоставим со средними комплексами Хакасии. Общая площадь каменной конструкции склепа – 92,16 кв. м (7,2×12,8 м), из которой основная кладка прямоугольной формы над камерой и входом – 7,2×8,8 м, ориентированная с северо-востока на юго-запад, и трапециевидная пристройка с юго-запада — 7,2×4×4 м. Под основной кладкой находился котлован общей площадью – 38,6 кв. м, ориентированный так же с северо-востока на юго-запад, из которой 33,9 кв. м (6×5,65 м) площадь прямоугольной ямы глубиной до 1,11 м от уровня древнего горизонта, а 4,7 кв. м (3,65×1,3 м) – площадь пологого входа-спуска, расположенного с юго-западной стороны.

На дне ямы со всех четырех сторон расчищены остатки обгоревшей рамы из горбыля (возможно, досок, но не бревен). Границы рамы маркируют основную камеру склепа площадью 22,7 кв. м (5,22×4,35 м). С трех сторон, кроме юго-западной, рама отстоит от стенок ямы не более чем на 0,6 м, что в т.ч. связано с наличием тына вдоль этих стенок. Со стороны входа рама отодвинута от пологого спуска на 1 м. Следует отметить, что с этой стороны рама наиболее фрагментирована. Инситность нахождения горбыля подтверждается перпендикулярами к нему, сохранившимся вертикальным столбом от «дверного» проема и локализацией археологического материала, о которой подробнее будет сказано ниже. Таким образом, между входом и камерой оставался незначительный участок – «тамбур», ширина которого маркируется внешней границы рамы и началом подъема входа, а длина: с юго-восточной стороны – тыном, установленным по линии входа, с северо-западной стороны – камнями, конструктивное назначение которых осталось неясным. Площадь тамбура — 3,65 кв. м (3,65×1 м).

Поверх рамы была установлена клеть максимум в 3 венца. Ее спрессованные обгоревшие остатки сохранились на всю длину вдоль юго-восточной и северо-восточной стенок. У северо-западной стенки бревна сохранились на половине ближней к северному углу. Юго-западная стенка клети представлена отдельными обломками. От стенок ямы клеть была отделена тыном, покрытым берестой. Тын сохранился не по всему периметру, возможно, он и не был сплошным, а с юго-западной стороны отсутствовал вовсе.

Устройство пола осталось не совсем понятным. Вдоль стен, под бревнами клети в северном и западном углу сохранились фрагменты жердей, уложенных на раму (?). Они, вероятно, служили лагами для досок пола, который был уложен п-образно вдоль трех стен, кроме юго-западной. Ширина такого пола могла быть не более 1,7. Именно на таком расстоянии обнаружены разнонаправленные фрагменты горелых досок. Остальное пространство, вероятно, никакого покрытия не имело. Здесь, в условном геометрическом центре котлована находился очаг круглой формы, диаметром 0,6 м.

Над деревянным полом, на уровне не менее 0,6 м, располагался верхний ярус – полати. Их устройство так же не совсем понятно. Вероятно, по своим габаритам они повторяли конструкцию нижнего уровня. Среди беспорядочного скопления горелого дерева в южной части камеры есть одно длинное (более 2 м) бревно шириной 0,1 м, лежащее параллельно юго- восточной стенке на расстоянии 1,7 м. Такое бревно могло служить лагой для установки досок полатей, фрагменты которых зафиксированы между бревнами клети той же стенки.

Перекрытие над камерой полностью сгорело. На уровне чуть выше полатей зафиксировано только несколько коротких разнонаправленных бревен, покрытых берестой. Но сохранились бревна перекрытия над пологим спуском-входом. Они шириной до 0,25 м, уложены в направлении северо-запад – юго-восток. Очевидно, в этом же направлении были уложены бревна перекрытия камеры. Под ними находились плитки песчаника, вероятно, являвшиеся вымосткой входа. На глиняном полу камеры зафиксированы несколько ямок разного диаметра и глубины. В двух ямках сохранились остатки деревянных столбов, очевидно, служивших для поддержки матиц перекрытия. Другие три узкие глубокие ямки связаны с деятельностью норных животных. Еще в четырех ямках обнаружены захоронения жженых костей человека (скопления №№ 37, 40, 41, 42) – все они локализованы вокруг очага. Три других ямки – неглубокие (от 4 до 9 см), по диаметру приближаются к очагу. В них обнаружен незначительный материал (три просверленных бараньих (?) астрагала, единичные жженые кости и фрагменты керамики). Можно было бы говорить об их «случайном» характере, если бы не симметричность расположения двух из них относительно друг друга и опорных столбов матиц. Надо полагать, что подобные неглубокие «вдавления» могли образоваться в результате установки дополнительных, не вкопанных, столбов для поддержки перекрытия.

На основании приведенного выше устройства, в склепе следует выделить две основные зоны локализации археологического материала: 1) тамбур и часть пологого спуска — входа; 2) камера, разделенная на верхний (полати) и нижний (пол) ярусы. Кроме этого, археологический материал, связанный со склепом, обнаружен к юго-западу и к западу от входа на уровне древнего горизонта и среди камней.

Инвентарь в склепе:

1. Минимум 50 керамических сосудов кубковидной и баночной форм;
2. Роговая подпружная пряжка – деталь конской упряжи (1 экз.);
3. Бронзовые псевдопряжки – деталь пояса (4 экз.);
4. Костяные накладки (2 экз.);
5. Роговая застежка с циркульным орнаментом – деталь одежды (1 экз.);
6. Круглые железные пряжки – деталь пояса (2 экз.);
7. Маленькие бронзовые полусферические бляшки с двумя отверстиями – деталь одежды (4 экз.)
8. Бронзовое зеркало с гравировкой (1 экз.);
9. Железный гвоздь (1 экз.);
10. Бронзовая нашивка в виде лошади (?)– деталь одежды (1 экз.);
11. Бронзовая полусферическая бляшка с бортиком – деталь одежды (1 экз.);
12. Железный крючок (1 экз.);
13. Бронзовая нашивка в виде птицы – деталь одежды (1 экз.).

Фрагменты гипсовых масок зафиксированы в 52 местах. Это и отдельные фрагменты, и скопления из нескольких кусочков, и крупные куски, а так же конгломераты из гипса, кальцинированных костей и грунта, взятые монолитом. Много фрагментов с красной краской. Среди узнаваемых деталей – два носа, один уголок рта. Еще один фрагмент напоминает основание подставки бюста.

Скопления жженых костей человека зафиксированы в 43 местах, для большинства которых приняты условные буквенные деления (А, Б, В и т.д.). С учетом более дробной фиксации отмечено 90 скоплений, имеющих разную конфигурацию и мощность. Большинство из них аморфной формы, расположены вдоль стен и не имеют четких границ. В центральной части, за исключением захоронений в ямах, жженые кости не образуют плотных конгломераций и рассеяны тонким слоем практически по всей площади. Общий вес жженых костей человека составляет более 121 кг. Учитывая, что средний вес кремированных останков взрослого около 2 кг, следует считать, что минимальное количество погребенных в шестаковском склепе – 60 человек. Но, как отмечают исследователи, в результате проведения кремации собирались не все кости с костра. По крайне мере, не все кости в конечном итоге попадали могилу. Причем, доля взятых для погребения обожженных костей может составлять лишь 5-10%. М.П. Грязнов приводит данные по весу «кучек» сожженных костей склепа 2 Тепсей III. Из 136 «кучек» более 0,4 кг было в 53, при максимальном весе в 2 кг. Это единственные данные по весу жженых костей человека из таштыкских склепов. Отсутствие других сравнительных данных не позволяет (предположить некие весовые группы скоплений и определить частость их фиксации для выявления тенденции) более точно предположить количество погребенных в склепе Шестаково III. Любопытно, что максимальный вес  тепсейских «кучек» соответствует, приведенному выше, среднему значению веса кремированных останков взрослого. Что дает основание говорить об индивидуальности, не смешиваемости, кремаций в тепсейском склепе. В отношении 18 скоплений в склепе Шестаково III такого сказать нельзя. Они более двух килограмм. Три скопления из 18-ти располагались в ямах. Их, по сравнению с остальными, представлявшими аморфные образования, отделимые от других лишь условно, можно назвать «закрытыми» комплексами. Это позволяет предположить, что существовали емкости вмещающие останки не одного, а нескольких человек.

Поэтому, основываясь на количестве зафиксированных скоплений, допустим, что в шестаковском склепе захоронены кремированные останки 90 человек.

Большинство изделий из металла и кости имеют аналогии среди предметного комплекса таштыкских склепов. Предварительно, материалы склепа следует датировать V-VI вв. н.э.

Детский могильник. Все захоронения детей совершены по обряду ингумации. Первый ряд погребений выстроен вдоль северной стены склепа (мог. 1, 2, 6, 8, 9). Второй ряд – вдоль южной стороны (мог. 3-5, 11), еще одна могила (11) у западной стены склепа.

Половина детских погребений совершена в незначительных по глубине ямах или на уровне древнего горизонта (могилы 2, 4, 6, 9), два погребения совершены в глубоких ямах (могилы 3 и 5), еще два захоронения (могилы 1 и 8) устроены у стены склепа на уровне 0,3 м выше древней дневной поверхности. За исключением могилы №9, с погребенными лежали археологически целые, лощеные керамические сосуды баночной формы с плоским дном. В могиле №3 найдено два таких сосуда. Сосуд из погребения 2 орнаментирован в зоне венчика двумя горизонтальными поясами косых прямоугольных оттисков. Остальные сосуды без орнамента. Кроме этого, к югу и северу от могилы 1, в расстоянии 0,5 м от восточной стены склепа,  на уровне древнего горизонта стояли два целых керамических сосуда без орнамента.

Поминальник. Кости животных, как правило, во фрагментах, обнаружены повсеместно, в том числе среди камней панциря склепа. Наиболее репрезентативные находки – нижние челюсти коровы или лошади, а также их отдельные фрагменты – распространены преимущественно к северу от склепа до пределов раскопа. Местонахождение челюстей не было приурочено к другим находкам, в частности к фрагментам сосудов, основное количество которых обнаружено вблизи западной стороны склепа.

Заключение. Таким образом, раскопанный таштыкский комплекс Шестаково III включал в себя: склеп, детский могильник и поминальник V-VI веков нашей эры.

Склеп Шестаково III интересен, во-первых, своим нахождением на периферии таштыкской территории. И любопытно сравнить его отличия с памятниками Хакасии. Сравнение показывает что у склепов Хакасии и Шестаково III очень много общего. Различия минимальны. Это дает основание говорить о прочности культурной традиции закрепленной на большой степной и лесостепной  территории от реки Енисей до реки Кия. В VII в. н.э. таштыкские племена постепенно ассимилируются древними кыргызами и т.о. «принимают участие» в этногенезе современных киргизов, а также многих коренных народов Южной Сибири (шорцев, алтайцев, телеутов, хакасов).

ДЕТСКИЕ МОГИЛЫ